Нет необходимости иметь любовные письма Бернини и Констанцы, чтобы продемонстрировать сильный накал этой страсти, поскольку у нас есть кое-что гораздо более красноречивое доказательство: портретный бюст Констанцы, созданный в разгар их романа в 1637 году. В страсти влюбленных есть что-то такое, что потрясает людей. Бернини вырезал Костанцу с такой любовью, что казалось, что он жаждал, хотя и безрассудно, насладиться этой экспозицией.
Итак, волосы Костанцы, заплетенные в косу на затылке, блестящие и густые. Но из его свободной сборки выпадает единственная прядь, для которой термин «поцелуйный локон» как никогда был подходящим.
Глаза Костанцы широко раскрыты, щеки пухлые и румяные; и ее сорочка распахивается, с одной стороны глубже, чем с другой, что является самым сексуальным приглашением в истории европейской скульптуры.
Чувственную жизненную силу бюсту придает откровенность, с которой Бернини изобразил свою возлюбленную не пассивным получателем его обожания, а вспыльчивым человеком. Костанца нарушает все правила изображения женщин 17 века. Достоинством секса считалось молчание, но Костанца показана в акте речи, с огромными глазами, не опущенными, а широко открытыми и сверкающими.
Однако, разведка иезуитов, которая узнала каким то образом, что Констанца использует шоколад иезуитов, что бы соблазнить его младшего брата Луиджи и сообщила об этом Бернини. Вечером того же дня за семейным столом он объявил, что на следующий день поедет за город по каким-то делам. Но вместо этого он отправился в дом Костанцы как раз вовремя, чтобы увидеть, как его брат появляется с ее «mezza Vesita» - что означает, вероятно, не полуодетую, а в ночной рубашке. В последовавшей за этим жестокой драке Джанлоренцо, пытаясь убить своего брата железным ломом, сумел сломать ему два ребра.
Дома Бернини предпринял еще одну попытку убить Луиджи, на этот раз своим мечом, и когда младший брат укрылся в церкви Санта-Мария-Маджоре, Бернини тщетно пытался выбить дверь.
Он еще не исчерпал свою ярость. В тот же день в дом Бонарелли был отправлен слуга. Он нашел Костанцу в постели и там, выполняя приказ Бернини, исполосовал бритвой ее лицо. Слугу арестовали, судили и отправили в тюрьму за нападение. Костанца по указанию Папы была отправлена в тюрьму по обвинению в прелюбодеянии и блуде.
Луиджи был сослан в Болонью ради собственной безопасности. Берлине был оштрафован на 3000 скуди. Но его покровитель и друг Урбан VIII отменил это решение. Он пригласил к себе Берлине и самую красивую женщину Рима - Катерину Тецио. Шоколад иезуитов сделал свое дело. Катерина вышла замуж за Бернини и имела от него 11 детей. Берлини больше никогда не увлекался другими женщинами.
Два года любви с Костанцей были также временем, когда Бернини работал над проектом собора Святого Петра, который по своим высоким амбициям не уступал балдахину. Еще в 1612 году папа Павел V решил, что на каждом конце фасада базилики следует построить по колокольне. Предшественник Бернини, Карло Мадерно, спроектировал эти башни как относительно скромные здания, возвышающиеся на один этаж над уровнем крыши собора.
Но, как обычно, воображение Бернини, когда он взялся за проект в конце 1630-х годов, вдохновило его мыслить выше и грандиознее. Оглядываясь, как всегда, на Микеланджело, он заявил, что его колокольни будут трехэтажными, на высоте более 200 футов над их пьедесталами и возвышающимися над куполом.
Они также будут в шесть раз тяжелее, чем башни, запланированные Мадерно. Но их пришлось строить на неустойчивом, болотистом грунте, и Бернини был вынужден возвести их в спешке – к 29 июня 1641 года, празднику Святых Петра и Павла.
Через два месяца после открытия посетитель сообщил: «Говорят, что кавалер Бернини, который взялся построить колокольню собора Святого Петра, потерпел неудачу и что большой вес башни обрушит фасад. Уведомив Папу, он вызвал к себе Бернини и сделал ему строгий выговор за то, что он не хотел прислушиваться к чьим-либо советам».
Отказ Папы от благосклонности сокрушительно деморализовал Бернини. Один источник сообщает, что он слег в постель и постился почти до смерти. В 1644 году Урбан VIII умер, и на трон взошел его преемник Иннокентий X, прославившийся своей строгостью. И люди, и проекты, одобренные Урбаном, оказались под пристальным вниманием. И ничто не казалось более чрезмерным, чем сохранившаяся колокольня Бернини.
К концу 1645 года на фасаде собора Святого Петра появилось три трещины. Казалось, не было опасности обрушения башни, а тем более всего фасада, но репутация и авторитет Бернини были уничтожены. 26 февраля 1646 года было объявлено о решении Папы. Оставшуюся колокольню следовало разобрать, а камень сохранить для строительства альтернативной и более надежной конструкции. Его отчуждение от нового Папы дало возможность менее высокопоставленным лицам воспользоваться услугами Бернини.
Его прибрал к своим рукам кардинал Федерико Корнаро из старой аристократической династии. Корнарос были покровителями строгого ордена босоногих сестер-кармелиток, и планировалось построить семейную часовню, посвященную их знаменитой реформаторке святой Терезе Авильской. Бернини хотел – и воспользовался – шансом на оправдание. Конечно, помогло то, что Корнаро был готов выложить огромную сумму в 12 000 скуди на свою часовню.
Таким образом, Бернини мог бы, если бы захотел, сделать все возможное: он мог бы создать не просто скульптуру, но и впечатляющий архитектурный ансамбль (чтобы заткнуть уста критикам, которые говорили, что он не строитель), и, возможно, включить в него еще и немного живописи. Это мог бы быть театральный ансамбль всех искусств и, если бы все было сделано хорошо, то это стало бы величайшей драмой, которую он когда-либо создавал.
Тереза Авильская умерла в своей родной Испании более чем на полвека раньше, в 1582 году, но была канонизирована только в 1622 году.
Экстремизм, изгибы ее тела, графически описанные в ее автобиографии, те восторги, в которых она парила по стенам своей кельи, а монахини цеплялись за ее одежду. Может быть, все-таки это были фантазии неблаговидной истерички?
Тереза была жизнерадостной, упрямой и материальной девушкой, интересовавшейся одеждой, драгоценностями и парфюмерией. Ее отец, обеспокоенный всей этой мирской жизнью, поставил ее перед выбором между браком и монастырем.
Она выбрала последнее, хотя и не из-за непосредственного прилива благочестия: она слышала, что в монастыре больше, а не меньше свободы, чем в заточении жены испанского идальго. Будучи новичком, она все равно могла принимать посетителей, даже мужчин. Однако жизнь за монастырскими стенами оказалась менее общительной, чем она могла ожидать. Привычки были грубыми и черными, еда мрачной, молитвы неустанными. Поэтому Тереза сделала то, что делают злые подростки: у нее началась булимия, она пронзила пищевод оливковой веткой, ее рвало, она чахла.
Продолжение следует. Часть V